Митрополит Виталий: Воспоминания о России

 

Я родился въ 1910 году. Другими словами, я засталъ царскую Россію въ продолженіи моихъ первыхъ семи лѣтъ. Я помню ее въ деталяхъ, а главнымъ образомъ помню ея духъ. Я не могу точно описать, что я чувствовалъ и что осталось въ глубинѣ моей души. Но я только знаю одно, что въ царское время все было спокойно и благочестиво. Бывало, выйдя въ садъ, слышишь перезвонъ церковныхъ колоколовъ. Такъ хорошо и сладко было на душѣ, будто небо спускалось на землю и чувствовался непонятный, глубокій миръ. Запомнилъ я все это скорѣе не просто памятью, а сердечной памятью.

Намъ, «благороднымъ» дѣтямъ, было запрещено самимъ ходить на улицу. По улицѣ бѣгаютъ только хулиганы, и мы не могли смѣшиваться съ этими мальчишками, т. к. мы были дворянскаго рода. Въ Россіи это раздѣленіе было очень четкое и никто на это не обижался. Это былъ неписанный законъ. Для насъ, конечно, это былъ соблазнъ — разъ запрещено, то туда и тянетъ. Бывало, выглянувъ на улицу, смотришь на людей и экипажи и т. д. Такъ вотъ разъ, въ воскресенье утромъ, я открылъ ворота и на встрѣчу шла бабушка, которая за ручку держала маленькую дѣвочку, навѣрное свою внучку. Теперь я понимаю, что онѣ шли въ церковь на раннюю литургію. Мы съ дѣвочкой долго махали ручками другъ другу. Въ саду были разные уголки, среди кустовъ и клумбъ, куда можно было забраться, спрятаться. Вотъ, присѣвъ въ такомъ мѣстѣ, переживаешь самъ не знаешь что, скорѣе миръ и тишину.

Мое самое дорогое воспоминаніе, это пріѣздъ Государя Николая II и Его семьи въ Севастополь. Это былъ настоящій праздникъ. Во всѣхъ домахъ были вывѣшены флаги. Въ воздухѣ чувствовалось общее волненіе. Я помню какъ Государыня и ея дочери шли изъ собора въ больницу. У младшей Ана/с. 33/стасіи все время падалъ чулокъ и она его все время тянула. Меня держалъ на плечахъ солдатъ и я крикнулъ ей: «Чулокъ падаетъ, чулокъ падаетъ!» Она въ отвѣтъ посмотрѣла на меня, улыбнулась и помахала мнѣ ручкой. Теперь она мученица за наши грѣхи.

Самъ Государь въ это время съ наслѣдникомъ посѣщалъ крейсера. Пока Государь бесѣдовалъ съ офицерами, Царевичь путешествовалъ съ одного корабля на другой. Далеко было слышно «Ура! Ура!» матросовъ, которые привѣтствовали мальчика. Государь обратилъ на это вниманіе и когда ему сказали что происходило, онъ приказалъ Наслѣднику не отвѣчать. Бѣдный Алексѣй былъ страшно огорченъ, когда на его привѣтствіе морякамъ не послѣдовало отвѣта. Онъ чуть даже не заплакалъ. Тогда всѣ матросы отвѣтили ему. Послѣ этого Государь приказалъ его привезти къ нему и на этомъ дѣло кончилось.

Я помню эту незабываемую разницу, когда грянула революція. Все перемѣнилось. Небо измѣнилось. На всѣхъ напалъ мистическій страхъ. Всѣ потеряли душевный миръ. Всѣ стали вести себя раздражительно. Появились новыя пѣсенки, которыхъ мы никогда не слыхали раньше, и настолько пошлыя, что я даже не стану ихъ передавать, настолько все это противно, настолько это все низко и пошло. Вообще пошлость появилась повсюду. У меня была няня, съ которой я часто ходилъ въ городъ. Въ этотъ день няня шла на почту и я съ ней. Въ тоже самое время по той же улицѣ шла красная, большевицкая манифестація и пѣли пѣсенку: «Вставай, подымайся рабочій народъ!..» Когда они проходили мимо насъ, я вцѣпился въ юбку няни и со страхомъ проговорилъ: «Няня, няня, смотрите, они всѣ злые, они всѣ злые!» Это было видно по ихъ глазамъ. Это было видно по ихъ походкѣ. Это, вообще, уже были не люди, а злодѣи. Ребенокъ это понимаетъ своимъ сердечнымъ, проникновеннымъ умомъ. Всегда нужно быть осторожнымъ съ дѣтьми, т. к. они понимаютъ гораздо больше, чѣмъ мы думаемъ. У дѣтей это чутье исчезаетъ по мѣрѣ того какъ они растутъ и входятъ въ жизнь, но очень /с. 34/ цѣнная вещь пока она въ нихъ существуетъ. Такъ у меня и у моей сестры было это, если можно назвать, «различіе духовъ».

У насъ въ домѣ очень часто устраивали вечера, на которыхъ приглашались офицеры съ ихъ женами и т. д. Насъ дѣтей всегда старались уложить спать, но это, конечно, не удавалось, т. к. насъ интересовали больше гости и угощеніе, чѣмъ сонъ. Мы, глядя на гостей, давали имъ клички, и настолько тонко, что просто, можно сказать, не въ бровь, а въ глазъ. Былъ одинъ довольно полный морской офицеръ, котораго мы прозвали «бумчикомъ». Мы его очень любили, несмотря на то, что мы были увѣрены, что именно онъ проломалъ у насъ одно кресло. Вообще мы такое дѣлали часто и очень удачно, настолько удачно, что мама удивлялась, говоря: «Откуда это у васъ?».

Русская революція была возстаніемъ русскаго хама. Я помню, что было опасно въ то время интеллигентному лицу появляться на улицѣ. Ходили банды черноморскихъ матросовъ, которыхъ объявили «героями революціи», потому что революція началась именно матросами Черноморскаго флота. Люди, принадлежащіе къ интеллигентному, ученому классу, выходя на улицу, одѣвали на себя грязныя кепки, самые изношенные костюмы. Все это дѣлалось, лишь бы не казаться интеллигентными людьми. Помню какъ мой дядя у дворника взялъ грязную кепку, дырявый, заплатанный пиджакъ и только въ такомъ видѣ рискнулъ выйти на улицу.

Меня хорошо воспитывали. У насъ было женское царство: бабушка, мама, ея сестра (тетя Жука), няня, кухарка, горничная и моя сестра. Бабушка была старая генеральша. Она была вдова жандармскаго генерала Стопчанскаго, который служилъ на Кавказѣ и, будучи тамъ, изучилъ всѣ ихъ языки и былъ цѣннымъ человѣкомъ. Бабушка въ свое время окончила Смольный институтъ, и въ одинъ прекрасный моментъ ея судьба направила ее на Кавказъ, гдѣ она должна была воспитывать кавказскихъ дѣвушекъ, которыя до этого момента не умѣли, якобы, себя вести благородно. Тутъ бабушка встрѣтила и вышла /с. 35/ замужъ за будущаго генерала Стопчанскаго. У нихъ было много дѣтей, разсѣянныхъ по всей Россіи. Когда дѣдушка умеръ, то его положили въ двойной гробъ и ждали пока вся сѣмья не соберется на похороны. Бабушку всѣ любили и, главное, уважали. Это была «матрона» всей семьи. Къ ней разъ въ году пріѣзжали всѣ сыновья, конечно съ подарками, которыхъ мы съ сестрой очень ожидали.

Бабушка окончила Смольный съ отличнымъ знаніемъ нѣмецкаго языка (изъ этого института выпускали дѣвицъ, непремѣнно дворянокъ, каждая изъ которыхъ, по ихъ выбору, должна была свободно говорить и свободно писать на одномъ изъ европейскихъ языковъ, т. е. по-нѣмецки, французски или англійски). Однажды, когда нѣмцы оккупировали Севастополь, къ бабушкѣ пришелъ нашъ дворникъ съ просьбой пойти поговорить съ нѣмцами, которые расположились въ нашемъ дворѣ. Бабушка выпрямилась во весь свой ростъ и твердымъ голосомъ сказала: «Я съ врагами моего Императора не разговариваю». Этимъ она показала, что въ ея сердцѣ Императоръ былъ еще живъ, несмотря на то, что большевики его убили. На этомъ дѣло закончилось.

Къ тому времени война съ Германіей почти совершенно прекратилась и нѣмецкая армія дошла до самаго Крыма. Фактически именно нѣмцы спасли насъ отъ большевиковъ, которые назначили Варѳоломейскую ночь для полнаго уничтоженія всего культурнаго и образованнаго русскаго класса. Они приказали также убивать и дѣтей, которые, по ихъ словамъ, будутъ имъ, коммунистамъ, мстить когда вырастутъ. Насъ дѣтей прятали въ сараяхъ и подвалахъ. Въ одно прекрасное утро мы услыхали пушечную пальбу и черезъ нѣкоторое время, къ нашему великому удивленію, мимо нашего дома начали проѣзжать солдаты на велосипедахъ. Это оказались нѣмцы, которые оккупировали Севастополь. Такимъ образомъ, большевики бѣжали, спасая свою собственную шкуру. Рядомъ съ нашимъ домомъ была нѣмецкая кирха, въ которой, съ помощью ихъ священника, скрывалось около 20-ти русскихъ офицеровъ.

/с. 36/ Да, Севастополь мой родной городъ и я его знаю вдоль и поперекъ. Мы жили на Чесменской улицѣ, номеръ 55. Это одна изъ главныхъ улицъ города и тянется отъ Графской пристани до Историческаго бульвара. На Крещеніе на Графской пристани освящали воду и въ это время крейсера стрѣляли холостыми снарядами для того, чтобы привлечь общее вниманіе къ этому большому празднику. Историческій бульваръ былъ замѣчательный. Тамъ красовалась знаменитая панорама Крымской кампаніи. Рядомъ съ панорамой былъ такъ называемый грибъ-боровикъ, который былъ сдѣланъ изъ желѣзобетона и который былъ настолько огромный, что когда шелъ дождь, подъ него прятались люди.

Разъ въ году послѣ Рождества, морскіе офицеры въ морскомъ собраніи устраивали елку для своихъ дѣтей. Это было незабываемое событіе. Тамъ было три большихъ зала. Въ первомъ залѣ было только угощеніе, пирожные, конфеты и т. д. Въ слѣдующемъ залѣ былъ театръ. Постановка была «Красная Шапочка». Въ послѣднемъ залѣ стояла огромная елка. Были игры для дѣтей и безпроигрышная лотерея. Одна сторона была для мальчиковъ, а другая для дѣвочекъ. Высокія полки ломились отъ подарковъ и отъ каждаго подарка шла длинная веревочка, которая входила въ общую кучу. Каждый ребенокъ имѣлъ право потянуть за любую веревочку и получить тотъ призъ, къ которому привязана его веревочка. Одинъ изъ призовъ былъ корабль и мнѣ очень хотѣлось его получить. Конечно это не вышло, но зато я выигралъ очень красивыя кегли, изображающія 12 богатырей, и два шара, чтобы ихъ сбивать. Для сестры, которая, какъ всегда, была больна, я вытянулъ куклу, негритянку. Во всемъ этомъ чувствовалась безконечная широта, присущая Россіи, но въ скоромъ времени на наше отечество начали надвигаться грозныя тучи революціи и медленно, но вѣрно, все начало мѣняться къ худшему.

Еще вспоминается интересный моментъ. Пріѣхали изъ города моя мама и ея сестра. Онѣ ѣздили въ городъ для того, чтобы купить тамъ всякія «утѣшенія» къ чаю. Уѣзжая, сказа/с. 37/ли кухаркѣ поставить самоваръ. Вернувшись домой, мама и тетка занялись приготовленіемъ чая и небрежно бросили газету на столъ. Я точно помню какъ бабушка, надѣвъ очки, взяла газету и сказала слѣдующія слова: «Это конецъ Россіи!». На передовой страницѣ крупными буквами было написано, что Государь отрекся отъ престола. Когда она сказала эти слова, я прижался къ ней и на меня напалъ мистическій страхъ. Бабушка, какъ вдова стараго русскаго генерала, просто дышала Россіей и, конечно, все правильно понимала. Она рѣдко выражала свои чувства, но когда говорила, то попадала не въ бровь, а въ глазъ.

Вотъ Вамъ старая Россія, а что сейчасъ? Были мужчины и женщины высокихъ принциповъ. Ихъ сломить было невозможно. Ихъ можно было только убить, и этимъ и кончалось. Это была настоящая Россія и коммунисты уничтожили 60 милліоновъ лучшихъ русскихъ людей. Этого исторія не забудетъ.

 

Для публикации комментариев необходимо стать зарегистрированным пользователем на сайте и войти в систему, используя закладку "Вход", находящуюся в правом верхнем углу страницы.