Генерал Колобов М.В.: Церковная смута

Автор: Интернет Собор. Дата публикации: 10 ноября 2020. Категория: История РПЦЗ.

Михаил Викторович Колобов (11 октября 1868 — 8 апреля 1944, Тяньцзинь, Китай) — генерал-майор русской императорской армии, участник Японской, Второй Отечественной войн и Белого движения на востоке России. Военный инженер-путеец, конструктор. Создатель русских бронепоездов.

_____________

На правах рукописи

Доклад в Русском собрании г. Тяньцзинь 18-го июля 1929 г.

Предисловие

Прежде чем приступить к сегодняшнему до­кладу, я должен сказать, что меня долго смущал вопрос как это я, рядовой мирянин, решаюсь ка­саться таких высоких предметов.

Но вот что прочёл я в дневнике Отца Иоанна Кронштадтского:

"Как много теряют люди в домашней беседе через то, что не говорят о Боге... Не говоря о Боге, а говоря о суете мирской, они скоро истощаются в разговорах, скучают, потом убивают драгоценное время в играх или в танцах... Вот светский кружок. Говорят, говорят, большей частью переливая из пустого в порожнее, и нет речи о Боге, о любви Его к нам, о будущей жизни...

А почему? Стыдятся завести речь о Боге.

Да, не принят у нас Господь и Зиждитель всех.

Не принят в домах наших, в разговорах наших.

Отчего это? — От посеянного в сердцах дьяволом пренебрежения к духовному...

Утверди ты в уме и сердце своём ту истину, что невидимое играет первую роль во всём мире во всех существах. Когда невидимое оставляет известное существо, оно теряет жизнь и разрушается. Без невидимого оно только масса земли...

Не бойся борьбы и не бегай её: где нет борьбы, там неизвестно, есть ли верность и любовь к Богу…"

Эти мысли глубоко почитаемого пастыря ободрили меня сделать сегодняшний свой доклад.

М. К.

Церковная смута

Введение

Церковная Смута является пробным камнем для русских. Она обнаруживает истинную ценность беженцев, "гордых и сильных", отвергающих большевицкое рабство, как они сами о себе думают, "быстрых как лань", не способных к борьбе с большевиками, как думают о них оставшиеся в России.

Там, под игом большевиков, не боясь мучений и смерти, народ восстаёт против пастырей церкви, идущих на уступки большевикам. Здесь, на свободе, боятся коснуться этого вопроса, стараются не трогать устроителей церковного раскола.

Чем объяснить такое геройство рабов и малоду­шие свободных?

И там, и здесь тяжко добывается хлеб. И там, и здесь виден подъём религиозности. Но там наказание Божие обратило людей к Богу, там религи­озность глубже и молитва жарче.

Здесь живётся легче, люди дальше от Бога и религиозность поверхностнее.

Здесь господствует стремление "во что бы то ни стало" объединяться. Объединяться со всяким, хотя бы с явным пособником большевиков. Здесь признают пастырями церкви и тех, которые запрещают борьбу с большевиками, этими гонителями Христа, слугами сатаны.

Большинство не отдаёт себе в этом отчёта не зная, в чём заключается Церковная Смута. Некото­рые сознательно закрывают глаза, чтобы не видеть мученических подвигов верных Христу пастырей Церкви и верности православию народной массы в России. Сознательно заглушают свою совесть, чтобы спокойнее веселиться хотя бы с врагами России.

Но есть и такие, которые чувствуют неправду и жаждут узнать истину. Для таких в этой записке собрано из обширной литературы о Церковной Сму­те всё, что заслуживает особого внимания. Кто пожертвует часом или двумя для прочтения этой за­писки, тот поймёт, в чём заключается Церковная Смута и почему она так важна.

Церковная Смута не может быть постигнута в полной мере только с точки зрения политики и морали. Её главное значение в области религии, в той области, которая изучена пастырями церкви, но изобилует подводными камнями для мирян. В виду этого, касаясь религии, постараемся соблюсти крайнюю осторожность и ограничиться самым необходимым.

Церковная Смута огорчает только православных христиан, тех же, кто увлекается обновленчеством, реформацией, масонством или теософией, она радует, приближая их к цели. Поэтому мы остановимся сначала на сущности христианства в представлении православного мирянина, а затем ознакомимся с сущ­ностью Церковной Смуты. После этого нам станет ясно, что устроители Церковной Смуты за рубежом отпали от христианства и сознательно помогают большевикам в их дьявольской работе.

Сущность Христианства

Нет народа без религии, без веры в Бога.

В основе всех религий — неизбежность возмездия: что посеешь, то и пожнёшь. Только христианство знает Бога не только как Праведного Судию, но и как любящего Отца всех верующих во Христа Сына Божия, сошедшего на землю указать людям путь к вечно-блаженной жизни и добровольно принять крестную смерть за грехи людей.

Непостижима для ума человеческого тайна иску­пительной жертвы Христа и тесен указанный Христом путь послушания и смирения, но верующие во Христа и соблюдающие Его учение становятся друзьями Его (Ин 15.14) и детьми Бога Отца (Мф 23.9).

Верующие и смиренные получают помощь Божию, без которой ничего доброго сделать нельзя.

Гордым Бог противится. Он оставляет их без Своей помощи, и они, слабые в борьбе с дьяволом, становятся слугами сатаны. Их удел за гробом вечное мучение, вечное пребывание с дьяволом.

"Смиритесь под крепкую руку Божию, да вознесёт вас Господь в своё время" сказано в 1-м посл. Ап. Петра.

Смирение величайшая добродетель христиан. Гордость величайший грех. Смирившийся и об­ратившийся к Христу разбойник и без добрых дел вошёл в рай. Праведно живший фарисей за гордость осуждён. Опустившийся на дно распутной жизни сын, не усомнившийся в любви Отца, только и сказал Ему: Отче, я уже недостоин быть Твоим сыном, прими меня, как последнего раба Твоего, и Отец, издали увидевший и поспешивший ему навстречу, обнял его, одел в праздничную одежду, надел на руку перстень, созвал друзей и стал пи­ровать и веселиться по случаю возвращения блудного сына.

Искреннее покаяние смиренных без следа изгла­живает грех: трижды отрёкшийся от Христа апостол и горько заплакавший в раскаянии, был по Воскресении Христовом восстановлен в апостольском достоинстве и даже в первоверховенстве.

Не беспощадное возмездие, а бесконечная любовь и всепрощение к верующим во Христа и смиренным, ве­ликая тайна искупительной жертвы, Воскресение Хри­ста и всеобщее воскресение для вечно-блаженной жизни при втором пришествии Христа — вот сущность христианства и величайшее преимущество христиан.

Поэтому отступничество от Христа всякого, хоть немного верующего в Бога, является величайшим безумием, помрачением ума дьяволом.

Христос сошёл на землю научить людей избежать власти дьявола, побеждать дьявола, и последователи Христа христиане не могут прекратить борьбы с дьяволом и его слугами, не выказав величайшего пренебрежения искупительной жертвой Христа, не изменив Христу, не перестав быть христианами.

Поэтому разделение пастырей церкви Христовой на тех, кто зовёт к борьбе со слугами сатаны, и на тех, кто зовёт к прекращению этой борьбы, является для христиан вопросом величайшей важно­сти, вопросом извержения из своего общества, из Церкви Христовой, тех, кто изменил Христу.

Изменившие Христу пастыри выставляют себя исполнителями апостольского учения о повиновении властям: "нет власти не от Бога" (Рим 13.1), но они обманывают свою паству, так как в том же послании (13.4) сказано, "ибо начальник есть Божий слуга", между тем ни народ, ни сами больше­вики не признают большевицких властей слугами Божьими.

Бог безграничная любовь не творит зла. На­казывая грешников, Он оставляет их на время без Своей помощи и они попадают во власть дья­вола. Такое наказание постигло ныне народ русский, преданный за свои грехи истязателям-большевикам, но это вовсе не значит, что большевики от Бога и что они слуги Божии: они от дьявола и творят дело дьявола.

Лгут они также, извращая и учение Христа о всепрощении: Христос заповедал прощать свои, личные, обиды, но Своим примером учил гнать превращающих Храм Божий в вертеп разбойников. Христос заповедал хранить мир между Своими учениками, а не со слугами сатаны. Христос сказал: "Горе вам если все люди будут говорить о вас хорошо" (Лк 6.26).

Поэтому истинные пастыри Церкви Христовой в порабощённой России идут на муки и смерть в борьбе со слугами сатаны. Поэтому и народ русский, не боясь мучений и смерти, восстаёт против тех пастырей, которые молятся в церквах за слуг сатаны.

Поэтому и находящиеся на свободе христиане лгут и лицемерят, когда хотят остаться христианами, дружа с пособниками слуг сатаны.

Каждый христианин есть воин Христов в не­престанной борьба с дьяволом. Кто прекращает эту борьбу, тот уже не христианин.*

Общий взгляд на сущность Церковной Смуты. Церковь Православная и организация Управления Всероссийской Церковью.

Посмотрим теперь, в чём сущность Церковной Смуты и кому нужна эта смута.

Столп правого монархизма — Марков — полагает, что Смута, начавшись из-за личных побуждений, разрослась в столкновение религиозных мировоззрений: западного —единоначалие и восточного — соборность в Церкви.

Князь Горчаков, основатель издательства "Долой зло", и его сотрудники полагают, что смута нужна большевикам, которые, уничтожая православную цер­ковь в России, не могут терпеть независимую, кано­нически организованною, русскую православную Цер­ковь заграницей.

Граф Граббе видит в Церковной Смуте натиск реформаторов-богословов, стремящихся к пересмотру всего учения православной Церкви и жаждущих новых откровений.

Центром реформаторского движения является братство Св. Софии, руководимое розенкрейцерами, таинственным философским обществом, которое руководит масонством и теософией, и само находится под руководством высшего еврейского центра.

Объяснение графа Граббе представляется боле вероятным, так как и большевики находятся также под руководством того же мирового еврейского центра.

Отложив рассмотрение розенкрейцерства, масон­ства и софианства, посмотрим, в чём проявляется Церковная Смута.

Символом Веры, то есть кратким выражением сущности Православной Христианской Веры, мы исповедуем "Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь".

Православная Церковь имеет точно формулиро­ванное Апостолами и Вселенскими Соборами учение — догматику, и на вечные времена установленные церко­вные законы — каноны.

Реформаторы отвергают незыблемость догматов и вечность церковных канонов. Они учат, что хранителем и носителем Божественной истины является "народ церковный", который составляет церковь, и что каждый период истории открывает новые истины, который познаются только "всем церковным народом", а не одними епископами, которые никаких особых прав, сравнительно с мирянами, на Соборах не имеют, причём Соборы могут и в будущем от­крывать в догматах новый глубочайший смысл, так как "догматы являются несовершенным выражением Божественной истины".

Но реформаторы прежде всего не правы в том, что считают "церковный народ" — Церковью. Люди могут быть в Церкви, но Церковь не есть люди.

Апостол Павел учит: "Церковь не просто собра­ние людей, а Тело Христово, и кто в Церкви, тот не себе живёт, но живёт в нём Христос". Другими словами, не всякий, приходящий в Церковь или считающий себя в Церкви, составляет Тело Христово — Церковь, а тот, в ком живёт Христос, и кто живёт верой во Христа.

Не правы реформаторы и в стремлении ввести в Церкви самоуправление на равноправных началах. В Церкви все равноправны во Христе, но в Теле Церкви, как и в теле человека, каждый член должен исполнять своё определённое служение.

Управляет Церковью не народ церковный, а Сам Господь Иисус Христос, через избранных Своих, которых Он поставляет в Церкви епископами и которым вверяет всю полноту апостольского служения.

Каждый епископ — наместник Христа в своей епархии.

Если он строго придерживается канонов и учит согласно с учением Святых Отцов и Учителей Церкви, то никто не должен ограничивать его власти и вмешиваться в его управление и учение. Для избежания же возможности уклонения епископа от Божественной истины, хранение Божественного откровения вверено не одному лицу, а всему епископату — Собору епископов.

Участие епископов в Соборах обязательно. Участием в Соборе и признанием его авторитета над собой епископы проявляют своё христианское смирение, отвергающие же соборность и отрицающие для себя авторитет Собора проявляют гордость и стано­вятся слугами сатаны.

Собор епископов созывается старшим из епископов, который, однако, не является начальником для других епископов. Председательствуя на Со­боре, он никакими особыми правами не пользуется.

Назначение Собора не раскрытие новых аспектов истины, а водворение в Церкви мира и единомыслия. Ничего несогласного со Священным Писанием и Апостольским преданием, изложенным в Книге Правил, Соборы вводить в церковную жизнь не могут. Книга Правил знает только епископальное управление, строго монархическое, вернее — теократи­ческое.

Церковь есть установление вечное и неизменное. Законы её Божественны и потому неизменны для всех истинно-верующих на вечные времена. Они — вечный фундамент церковного здания.

Власть, вручённая Христом Апостолам, устано­влена навеки и потому должна продолжаться в преемниках Апостольского служения — епископах.

Епископ — высший пастырь Христова стада. В нём сосредоточена вся власть духовная. Епископ имеет всю полноту апостольской власти.

Без епископа нет Церкви. Кто не с епископом, тот вне Церкви.

На соборах могли присутствовать и миряне, но права решающего голоса они не имели и все вопросы решались голосами только епископов.

Наше церковное управление на целых 200 лет было искажено Петром I, который, проникнувшись на западе лютеранским духом, упразднил патриаршество, подчинил церковь сановнику из офицеров — обер-прокурору Святейшего Синода, и вместо Собора всех епископов учредил Синод из нескольких епископов, которые подбирались обер-прокурором. При Николае II подготовлялся созыв Поместного Собора для восстановления патриаршества, которое и было восстановлено на Соборе 1917 года.

Поместный Собор Всероссийской Православной Церкви избрал Патриарха и утвердил Положение о высшем управлении Церкви.

Это положение является конституцией Всероссийской Православной Церкви.

Многие думают, что восстановление патриаршества есть переход к единоличному управлению Церковью, что патриарх является самовластным главой Церкви, на подобие папы, между тем Поместный Собор 1917 года не только не ввёл единоначалия, но утвер­дил и даже расширил понятие соборности.

С 1917 года высшая власть в русской православной Церкви принадлежит Всероссийскому Поместному Собору, созываемому один раз в три года. Собор состоит из епископов, белого духовенства и мирян, избираемых от приходов и епархий. Членов Собора до 500. Это как бы нижняя палата в конституционном государстве. Председательствует в Соборе Патриарх.

Решения Поместного Собора могут пересматри­ваться Собором епископов. В Соборе епископов от 100 до 150 членов. Это как бы верхняя палата. Председательствует и в Соборе епископов Патриарх.

Исполнительным органом Соборов является Свя­щенный Синод из 12 епископов. Председатель­ствует в Синоде Патриарх. Синод ведает дела чисто-церковные. Делами церковно-хозяйственными ведает Высший Церковный Совет, под председательством Патриарха, из 15 членов: 3 епископов, 6 от клира и 6 мирян, избираемых Поместным Собором.

Для решения важнейших дел Синод и Совет составляют Соединённое Присутствие, под председательством также Патриарха.

Патриарх избирается пожизненно. Никаких самостоятельных указов издавать не может. Все значение его — в нравственном авторитете, в нравственном руководительстве Церковью. И только в двух случаях ему присвоены особые единоличные права: разрешение епархиальным архиереям отпуска до 1 месяца и право ВЕТО в решениях коллегий, с обязательным пересмотром приостановленных решений ближайшим Собором епископов.

В 1918 году Собор епископов обнародовал воззвание "к православным христианам" о борьбе с большевиками, а затем издал обращение "к Архи­пастырям, пастырям и всем верным чадам Православной Всероссийской Церкви" в котором обличал большевиков и предавал их анафеме.

Затем по случаю заключения Брестского мира, а потом в первую годовщину власти большевиков, Патриарх издал также послания, обличавшие боль­шевиков, как врагов Церкви Христовой.

После разгрома белого движения положение Церк­ви стало так тяжело, что уже 25 сентября 1919 года Патриарх пошёл на уступки и обратился к пастырям Церкви с приглашением прекратить выступления против большевиков.

Тем не менее 7/20 ноября 1920 года Соединённое Присутствие Синода и Совета с благословения Патриарха издало указ № 362, которым для церквей, оторвавшихся, вследствие особых условий переживаемого времени, от Матери Церкви, устанавливался временно строй, подобный строю этой Церкви, т.е. указывалась организация Высшего Церковного управления на принципе соборности, с соответствующими исполнительными органами, под председательством старейшего иерарха.

Все принятые Высшим Церковным Управлением за границей меры подлежали впоследствии, при наступлении нормальных условий, пересмотру Высшим Церковным Управлением Всероссийской Церкви.

Указ этот является последним свободным распоряжением Высшего Церковного Управления в России. Издание его имело для Патриарха самые тяжкие последствия: он был немедленно лишён свободы, а Синод и Высший Церковный Совет перестали существовать.

Старейшим иерархом за границей явился митрополит Антоний, который во исполнение указа № 362 в 1921 году организовал для управления зарубеж­ными русскими церквами Высшее Церковное Управление из Собора епископов, Священного Синода и Высшего Церковного Совета, во всём согласно с конституцией Всероссийской Православной Церкви.

Отношение к высшему церковному управ­лению за границей патриарха и митрополита Евлогия.

Как же отнеслись к организованному митрополитом Антонием Церковному Управлению Патриарх и митрополит Евлогий?

В нашем распоряжении имеются определённые свидетельства и документы, разъясняющие этот вопрос.

Во-первых — по представлению Заграничного Высшего Церковного Управления, Архиепископ Евлогий, тогда скромный преподаватель одного из женских институтов в Сербии, был возведён Патриархом в сан митрополита. Затем этим же заграничным Управлением митрополит Евлогий был назначен временно управляющим, на правах епархиального архиерея, русскими церквами в западной Европе, ка­ковое назначение было вскоре утверждено Патриархом.

В 1924 году Патриарх поручил митрополиту Антонию уладить спор из-за русских церквей в Чехии между митрополитом Евлогием и архиепископом Савватием.

Уже из этого видно, что Патриарх признавал законность Высшего Церковного Управления за грани­цей, но мы имеем ещё свидетельство американца Кол­тона, который на суде, разбиравшем в Америке иск живоцерковца Кедровского о передаче ему право­славного храма в Нью-Йорке, показал, что в 1922 году он просил Патриарха в Москве о назначении в Америку своим представителем Архиепископа Платона, на что Патриарх ответил ему, что "о назначении в Америку архиепископа Платона он сообщит Заграничному Собору епископов, который управляет заграничными делами Церкви".

Таким образом признание Патриархом Высшего Заграничного Церковного Управления и благожела­тельное к нему отношение Патриарха — вне сомнений.

Пожертвовав своим добрым именем и пойдя на уступки большевикам для облегчения положения церкви в России, Патриарх отдыхал душой, зная, что заграницей существует свободная православная Церковь, которая хранить неприкосновенными чистоту православия и соборность Церкви, согласно церковных канонов.

_____

Прежде чем установить отношение к Высшему Церковному Управлению заграницей митрополита Евлогия, отметим ещё раз, что Поместный Собор Всероссийской Православной Церкви, восстановив патриаршество, не только не ввёл единоличного управления Всероссийской Церковью, но утвердил и расширил принцип соборности, что Патриарх — не начальник епископов, а только старший среди равных, что всё значение его — в нравственном автори­тете, что Патриарх, как и другие епископы, имеет свою епархию, и, как и другие епископы, может совершать церковные службы в других епархиях только с разрешения местного епархиального еписко­па, который является наместником Христа в своей епархии, и что, наконец, Патриарх может издавать указы только согласные с постановлениями Соборов, почему указы Патриарха, несогласные с решениями Соборов, не имеют законной силы.

_____

Отношение митрополита Евлогия к Заграничному Высшему Церковному Управлению видно из следующих документов:

1) 18/31 мая 1923 года в своём послании пастве м. Евлогий писал: "Устройство заграничного центрального органа должно основываться на указаниях Патриаршего указа 20 ноября 1920 года № 362. Все заграничные епархии приемлют своё объединение и имеют высшую инстанцию в ежегодном Соборе епископов, в чём и проявится во всей чистоте наш исконный восточно-православный принцип соборности, ибо по правилам Вселенских Соборов решающее значение в Церкви и на Соборах имеют голоса одних только епископов. На архиерейском Соборе будет председательствовать старейший по сану — митрополит Киевский Антоний, что бу­дет согласно с пунктом 3 Патриаршего указа 1920 г. № 362".

2) В послании 26 апреля 1924 года №903 он писал: "Правила церковные указуют особо вниматель­ное и братолюбивое отношение к тем епископам, ко­торые лишились своих кафедр не по своей воле, с предоставлением им участия в чести в служении епископском (18 Правило Ант. Соб.), дабы они могли и рукоположе­ния в разные степени клира по правилам совершать, и преимуществом председания сообразно своему пределу пользоваться и всякое их начальственное действие да будет законным и твёрдым, как говорится в 37 Пр. Трульского Собора".

3) В послании 3 сентября 1925 года м. Евлогий клеймя Обновленческий Синод писал, что "он отдал Церковь в жалкое, унизительное рабство Совет­ской власти, и даже не стыдится открыто признавать свою солидарность с темными, кровавыми советскими учреждениями".

Чтобы не нагромождать ненужных уже после этих документов доказательств, упомянем только, что когда Заграничное Высшее Церковное Управление осудило епископа Адама Филипповского и запретило его в священнослужении, то указ об этом был подписан за митрополита Антония — митрополитом Евлогием, также, как и другие указы о запрещении и лишении сана заслуживших этой кары священников заграничной церкви.

Мало того — самый указ, объявлявший об об­разовании Высшего Заграничного Церковного Управления, был подписан митрополитом Евлогием.

Отношение Митрополита Евлогия к распоряжениям находящегося под игом большевиков Всероссийского Церковного Управления.

Вскоре после разговора Колтона с Патриархом появился указ (22 апреля/5 мая 1922 года №348), ссылавшийся на Патриарха, но подписанный не Патриархом, а Архиепископом Фаддеем (это необходимо отметить). Этим указом:

1. Высшее Заграничное Церковное Управление об­ъявлялось упразднённым за политические выступления по вопросам о монархии в России и о Генуэзской конференции,

2. Подтверждалось сделанное Заграничным Церковным Управлением назначение митрополита Евлогия управляющим западно-европейскими церквами и

3. Поручалось ему организовать управление за­граничными церквами взамен упраздняемого.

Указ этот заканчивался заявлением, что суждение об ответственности духовных лиц за политические выступления отлагаются до возобновления нормальной деятельности свящ. Синода, при полном, указанном со­борными правилами, числе членов его.

Заявлением этим открыто признавалось, что распоряжение это принято в ненормальной обстановке, незаконным составом Синода.

Мало того: согласно Положения о Всероссийском Церковном Управлении все постановления органов этого управления должны подписываться всеми участ­никами постановления. Участвовал ли Патриарх в принятии этого решения, и если участвовал, то почему не подписал его — остаётся неизвестным. Можно думать, что он был не согласен с этим постановлением и отказался его подписать. Это предположение подтверждается тем, что на другой же день после издания этого указа Патриарх был опять заключён в тюрьму, где подвергался мучениям и пыткам.

"Указ этот поразил меня своей не­ожиданностью и прямо ошеломил представлением той страшной смуты, которую он может внести в нашу церковную жизнь. Не­сомненно он дан под давлением большевиков" — писал митрополит Евлогий митрополиту Антонию, а в газете "Вечернее Время" он заявлял:

"Возможно, что документ кем-то составлен и, что называется, подсунут к подписи. Сомнительные, двули­чные люди могут найтись везде и ни перед чем не останавливаются. Могло быть использовано и болезненное состояние Патриарха... Как бы там ни было, я за этим документом никакой обязательной силы не признаю, хотя бы он и действительно был написап и подписан Патриархом. Документ имеет характер политический, а не церковный, не касается ни догматов, ни канонов, ни обрядов, а говорит об отношении к советской власти в пределах советского государства. Вне его пределов он не имеет значения для православных, как не имеет церковного значения и авторитета ни для кого и нигде".

Так писал об этом указе митрополит Евлогий в 1922 году.

Зарубежные епископы решили однако проявить высшее смирение и послушание Патриарху, и полагая, что этот указ действительно исходит от него, закрыли Высшее Заграничное Церковное Управление в том виде, как оно существовало, и организовали по проекту митрополита Евлогия, новое Управление состо­ящее из постоянного Архиерейского Синода и ежегодных Соборов епископов, о чём и объявили указом №1 от 31 августа 1922 года.

Как выше уже упомянуто, митрополит Евлогий своим посланием к пастве в 1923 году разъяснил, что это Церковное Управление основано на указе Патриарха 1920 года №362 и, соответственно церковным канонам, должно быть Соборным, затем посланием 1924 года разъяснил правомочность епископов в изгнании, а посланием 1925 года громил обновленцев за их позорную солидарность с советскими учреждениями.

Хотя Патриарх, под давлением большевиков, шёл на дальнейшие уступки, действительное мнение его о зарубежном Церковном Управлении оставалось прежним: через 2 года после указа 1922 года, упразднявшего Заграничное Высшее Церковное Управление, Патриарх поручает митрополиту Антонию разрешить спор из-за русских церквей в Чехии, а затем передаёт на разрешение Заграничного Церковного Управления жалобу Харбинского епархиального Совета на своего архиепископа, показывая этим, что указ 1922 года он считает не имеющим значения.

Церковная Смута

В 1925 году Патриарх Тихон скончался.

5 октября 1925 года в №141 Вестника Высшего Монархического Совета Марков писал:

"Как для главнокомандующего, попавшего в плен, невозможно продолжать командовать армиями, так и для пленённого иерарха невозможно управлять оставшейся па свободе Православной Церковью. Наше заявление о подчинении пленённому митрополиту Петру, или иному заместителю Патриарха в Москве, явилось бы прямым возложением на него ответственности за всё то, что мы здесь учиним".

Правильная мысль эта разделялась не только зарубежом, но и в России: когда митрополит Пётр, замещавший заключённого Патриарха, был также заточён, заместивший его митрополит Сергий отказал­ся принимать к исполнению его распоряжения — и митрополит Пётр впоследствии признал его правым.

Заместители Патриарха митрополиты Кирилл и Агафангел находились также в заточении, и во главе Всероссийской Церкви стал митрополит Сергий. Он одно время уклонялся в живую церковь, был судим епископами, запрещён в священнослужении, принёс раскаяние и был Патриархом прощён и восстановлен в правах, хотя против этого и возвышали свой голос некоторые епископы.

Став во главе Церкви и отказавшись подчиняться находившемуся в заточении митрополиту Петру, он сознавал, что, находясь в СССР в зависимости от большевиков, он не может руководить находящей­ся на свободе Русской Церковью заграницей и 10 июня 1926 года посланием к пастырям и пасомым Мос­ковской патриархии разъяснил:

"Обрушиться на заграничное духовенство церко­вными наказаниями за неверность Советскому Правитель­ству значило бы дать повод говорить о принуждении нас к этому Советской Властью, но выразить наш полный разрыв с таким политиканствующим духовенством и тем оградить себя от ответствен­ности за него — для нас вполне возможно и желательно".

Это разъяснение митрополита Сергия, вместе с отказом его подчиняться лишённому свободы митрополиту Петру, вполне согласуется с заявлением митрополита Евлогия о том, что указ 22 апреля 1922 года об упразднении Заграничного Высшего Церковного Управления — подневольный и не имеет силы. И в течении 4 лет митрополит Евлогий отстаивал закономерность и каноничность Архиерейского Синода и Собора епископов заграницей, и только в 1926 году; по ничтожному поводу — не соглашаясь на преобразование Берлинского викариатства в самостоятельную епархию — он порвал с Собором епископов, вышел из подчинения ему и стал опровергать свои вышеприведённые послания и доказывать незаконность существования Заграничного Церковного Управления и отсутствие каких-либо прав у русских епископов за­границей; которых он теперь стал называть "беженцами".

_____

Как произошёл разрыв?

На Собор 1926 года митрополит Евлогий прибыл с опозданием, когда занятия Собора уже начались и порядок занятий был выработан и принят.

М. Евлогий внёс предложение изменить порядок занятий. Предложение это было отклонено. Тогда он покинул Собор.

Было бы однако слишком странно рвать с Со­бором по такому незначительному поводу. И вот он ищет более уважительных причин: заявляет себя строгим приверженцем заветов почившего Патриарха, из повиновения которому якобы вышел Собор, занявшийся политикой.

Какие же заветы Патриарха чтит митрополит Евлогий и какие не соблюдает Собор епископов заграницей?

Выше было уже сказано, что поместный Собор епископов и Патриарх в 1918 году обличили большевиков, призвали народ к борьбе с ними и прокляли их, как слуг сатаны, а затем, пока ещё действовало в законном составе Высшее Церковное Управление, оно издало учредительный указ №362 об организации Высшего Управления для русских церквей заграницей.

Эти послания и указы справедливо считать свободным голосом почившего Патриарха, его ЗАВЕТАМИ. Но митрополит Евлогий считает заветами Патриарха не эти указы, а те, которые он сам считал подневольными, именно: указ 25 сентября 1919 года, которым Патриарх предлагал духовенству прекратить выступления против большевиков, указ 22 апреля 1922 года об упразднении Заграничного Церковного Управления, Патриархом не подписанный, и самим Евлогием признававшийся не имеющим никакой силы, и обращение к народу 28 июня 1923 года в котором Патриарх, находясь ещё в темнице, признавал своё "преступление" перед Советской властью и заявлял, что... "теперь он переменил свои взгляды и требует невмешательства Церкви в поли­тику и повиновения Советской Власти, потому что понял всю неправду и клевету, которые про неё распространяли". "Пусть все монархисты и белогвардейцы поймут, что я Советской власти не враг..." и т.п.

Обращение это имело целью спасти русскую Церковь от живоцерковцев. И действительно: после этого обращения Патриарх был освобождён из заключения, что нанесло сильный удар живой церкви. Народ сплотился вокруг измученного Патриарха. Жи­вая церковь заглохла и превратилась в обновленческую.

Наконец, в день смерти Патриарха, он подписал "Воззвание", обнародованное 7 апреля 1925 года и получившее название "Завещания" Патриарха. В нём он приветствует Советскую власть, как выражение воли Божией, призывает молиться о ниспослании помощи Божией этой власти и указывает выбирать в приходские советы тех, кто искренно расположен к коммунистам, причём решительно подчёркивает, что у патриаршей церкви нет никакой связи с цер­ковью зарубежной, которая "только прикрывается авторитетом Патриарха, а действует самостоятельно".

Можно ли сомневаться, что эти заветы являются подневольными, вынужденными?

Можно ли отрицать, что эти "заветы" всецело наполнены политикой и не содержат ничего канонического?

И вот, заявляющей о своей аполитичности, митрополит Евлогий порывает с Собором епископов будто бы из-за приверженности Собора к политике и пренебрежения заветами Патриарха — и становится ярым исполнителем всецело политических посланий Патриарха, которые он теперь называет "заветами" Патриарха.

_____

Остановимся на личности называющего себя аполитичным митрополита Евлогия.

После того, как Заграничное Церковное Управление назначило его временно управляющим западноевро­пейскими церквами, он поселился в Берлине. Про­живая здесь, он участвовал в Рейхенгальском монархическом съезде, открывая который он сказал:

"Православная вера всегда играла огромную роль в русской истории. Многие Святители православной русской Церкви были великими русскими патриотами. Православие есть одна из великих основ, на которых зиждилась Российская монархия. Съезду надлежит громко провозгла­сить своим лозунгом великие слова: ЗА ВЕРУ, ЦАРЯ И ОТЕЧЕСТВО, за которыми пойдёт по пути спасения исстрадавшийся русский народ".

На этом же съезде он подписал обязательство подчиняться Высшему Монархическому Совету в деле воссоздания Монархической России.

На заседании 3 июня 1921 года он просил "о моральной и материальной поддержке со стороны монархических организаций".

На Соборе епископов в 1921 году он учас­твовал во всех политических постановлениях, и только в вопросе о династии Романовых разошёл­ся с другими епископами.

В феврале 1922 года он читал доклад на Берлинском съезде монархистов-конституционалистов.

Всё это вполне соответствовало деятельности его до революции, как более всех других епископов занимавшегося политикой.

Чем же объясняется учинение им той смуты, возможность которой ужасала его, когда он прочёл указ архиепископа Фаддея от 22 апреля 1922 года? Чем объяснить, что возмущаясь в 1925 году бесстыдством обновленческого Синода, не скрывающего своей солидарности с кровавой Совет­ской Властью, он в 1926 году сам стал солидарен с ней?

Прежде всего сатанинской гордостью и стремлением к единовластию.

Это стремление не составляло тайны от Собора, знавшего, что он поддерживает секретные сношения об этом с Патриархом и его заместителями. На Соборе 1926 года ему было это указано, а когда он стал отрицать — были оглашены его же донесения в Москву, после чего он вынужден был умолкнуть.

Уйдя с Собора якобы из-за желания следовать заветам Патриарха, он заявил, что желает иметь тесное единение с Матерью-церковью. Вскоре после этого было получено послание заместителя Патриарха — митрополита Сергия от 10 июня 1926 года, в котором Сергий указывал на невозможность управлять из Советской России заграничными русскими церквами. Митрополит Антоний сообщил это послание Евлогию с увещанием возвратиться к единению с Собором, так как его цель — тесное единение с Матерью-церковью — признаётся и митрополитом Сергием неосуществимой.

Но Евлогий, обуянный гордыней, к такому именно положению и стремился, чтобы с Собором порвать якобы для единения с Москвой, а фактически быть и от Москвы независимым, то есть стать единоличным властителем церкви заграницей.

На увещания митрополита Антония он дал ответ, поражающий цинизмом: "послание митрополита Сергия от 10 июня 1926 года не имеет силы, так как не утверждено советской властью". И это после того, что он в 1925 году писал про обновленческий Синод!

На это митрополит Антонии ему ответил:

"Вы желаете, следовательно, придавать значение только тем документам, которые могут быть истолкованы в Вашу пользу, как указ 22 апреля 1922 года, хотя бы они и носили следы насилия большевиков. Если Вы при­знаёте только те распоряжения духовной власти, которые утверждены советской властью, то кого же Вы признаёте своей властью?"

Видя безуспешность письменных увещаний, ми­трополит Антоний послал к нему архиепископа Анастасия. Личные переговоры имели сначала благо­приятные результаты и обещали увенчаться восстановлением согласия, но как только архиепископ Анаста­сий возвратился в Сербию, Евлогий опять занял непримиримую позицию.

Через два месяца было получено письмо митро­полита Сергия, в котором он, во-первых, признавал своё полное незнакомство с устройством зарубежной церкви, во-вторых находил, что Московская патриархия не может быть руководительницей церко­вной жизни православных эмигрантов, когда у ней с ними фактически нет никаких отношении, и в третьих — советовал создать в зарубежье "центральный орган управления", то есть именно то, чем и является Архиерейский Синод и Собор епископов.

Но и это письмо было оставлено Евлогием без внимания. Старался усовестить Евлогия и Высший Монархический Совет. Члены Совета — Крупенский и Тальберг — посетили его и убеждали не раскалы­вать церкви. Они говорили, что ставя себя в подчинение большевикам, он может получить такие распоряжения, исполнение которых для него будет невозмо­жно, что в частности может последовать указ о назначении на его место другого, из Советской России ставленника большевиков, и неужели он подчинится и передаст ему власть.

Евлогий ответил: подчинюсь. На горячее возражение: "но Вы не имеете права так поступать", он опять повторил: я подчинюсь.

_____

Только ли для того, чтобы, фиктивно подчинившись пленённому большевиками Московскому церковному управлению, фактически единолично властвовать в зарубежной русской церкви, откололся митрополит Евлогий от Собора епископов?

Нет. Если бы только для этого, то он не дошёл бы до такого цинизма. Чтобы возглавлять православных, нельзя открыто делаться предателем.

Порывая с Собором, он рвёт и с православием. Рвёт сознательно, имея громадную поддержку враждебных православной Церкви сил. Становится во главе отступников от православия, во главе реформаторов, возглавляет реформацию.

Его предательский путь оказывается, однако, труд­нее, чем он предполагал: в июле 1927 года появился указ митрополита Сергия, требующий от заграничного русского духовенства формального при­знания Советской власти и подписки о лояльности к ней. Этот чисто политический указ поставил "апо­литичного" митрополита Евлогия в большое за­труднение.

Приведём главнейшие выдержки из этого указа:

"Одной из забот почившего Святейшего Отца наше­го Патриарха было поставить нашу православную русскую церковь в правильные отношения к Советскому Прави­тельству… Ныне жребий быть временным заместителем первосвятителя нашей церкви пал на меня… а вместе пал на меня и долг продолжать дело почившего… В мае текущего года, с разрешения властей, организован при мне временный патриарший Синод. Наша надежда на приведение в должный порядок нашего церковного управления укрепляется… тем обязательнее для нас ныне показать, что мы, церковные деятели, не с врагами нашего советскою государства, а с нашим народом и с нашим правительством.

Вознесём же наши благодарственные молитвы ко Господу, тако благоволившему о святой нашей церкви… выразим всенародно нашу благодарность и советскому правительству за такое внимание к духовным нуждам православного населения… мы хотим быть православными и в то же время сознавать советский союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи. Всякий удар, направленный в союз сознается нами как удар, направленный в нас…

Мы потребовали от заграничного духовенства дать письменные обязательства в полной лояльности к советской власти во всей своей общественной деятельности… Не давшие такого обязательства будут исключены из состава клира, подведомственного Московской патриархии.

Размежевавшись так, мы будем обеспечены от всяких неожиданностей из заграницы".

_____

Друг Евлогия профессор Глубоковский, в № 2 газеты "Россия" 3 сентября 1827 года писал:

"Митрополит Евлогий, конечно, не даст подписки в лояльности Советской власти, так как в таком случае от него откололась бы вся паства…"

Но Глубоковский ошибся. Евлогий вступил в торг с большевиками: сначала пытался свести дело к запрещению духовенству выступать против Совет­ской власти с церковного амвона, но с него потребо­вали лояльности не только в церкви, но и во всей общественной деятельности. Затем он просил разрешения подписки о лояльности не посылать в Москву, а хранить у себя, что и обещал подчинявшемуся ему духовенству, но большевики не уступили и ему пришлось эти подписки представить в Москву, где они и поступили в распоряжение Церковного ГПУ. Наконец он просил у Сергия благословения на автономное существование заграничных церквей, — но оставлен только викарием Петроградской епархии.

За то, что он, свободный, согласился с подневольным Сергием, что радости большевиков — его радости, и что Советская власть заслуживает выражения всенародной благодарности за её отношение к православной церкви, советская власть до времени оставила его, не заменяя другим, но все его хо­датайства отклонила.

Будучи уличён на Соборе 1926 года в преда­тельстве, открыто став в противоречие со всей своей предшествующей деятельностью и признав большевицкую власть над собой, он вынужден лгать и дальше: он долго скрывал от своей паствы, что в октябре 1927 года Московская церковная власть установила церковные моления за Советскую власть, ту власть, которая организует союзы безбожников и открыто искореняет в народе почитание Бога.

Нам, находящимся на свободе, следует воздер­жаться от осуждения замученного большевиками Патриарха, вынужденного пойти на уступки большевикам, но чтобы постигнуть всю глубину падения находящегося на свободе, в полной безопасности от большевиков, Евлогия, необходимо привести завет Петроградского митрополита Вениамина, обратившегося перед своей мученической кончиной к пастве с таким посланием:

"Теперь, при большевиках. настали времена мученичества за веру. Странны рассуждения некоторых пастырей, что надо поступаться всем ради спасения Церкви. Тогда Христос на что? — За судьбу Церкви Божией я не боюсь. Не Платоны, Вениамины и т.п. спасают Церковь, а Христос. Та точка, на которую пытаются они стать, погибель для Церкви. Надо себя не жалеть, для Церкви, а не Церковью жертвовать ради себя… Нам ли, христианам, да ещё иереям, не проявить мужества даже до смерти, если есть хоть сколько-нибудь веры в Христа, в жизнь будущего века".

После мученической кончины митрополита Вениамина митрополит Петроградский Иосиф, митрополит Агафангел, архиепископы Серафим и Варлаам, епископ Евгений, находясь в руках большевиков, открыто заявили митрополиту Сергию, что не признают его главой управления русской православной церкви и подтверждают своё подчинение заточённому митрополиту Крутицкому Петру.

Затем 150 заточенных на Соловецких островах епископов разослали своё послание народу, в котором осуждали митрополита Сергия и убеждали народ стать на защиту Церкви.

Выехавшее из России и близко стоящее к церковным делам лицо сообщило:

"Все правоверные епископы сосланы. Те, которые обращались к Сергию и пытались его вразумить, немедленно ссылались. Все назначения происходят с решения и ведома ГПУ. Тучков распоряжается. Сергий безличен. В течении года после того, как Сергий опустился до лояльности Советской власти и призвал к выражению всенародной благодарности ей, закрыты Исаакиевский Собор, Киево-Печерская лавра, Троице-Сергиевская лав­ра, опечатана и окружена высоким забором Амвросиева Оптина пустынь, снесён целый ряд древнейших часовен. В ночь Светлой заутрени в Москве у церквей ставились граммофоны и раздавались самые неприличные песни.

Несмотря на террор, порабощённый русский народ открыто не признаёт тех пастырей, которые идут за митрополитом Сергием".

Последнее подтверждается не только сообщениями православных русских людей, но и самими большеви­ками. Большевицкий журнал "Безбожник" 17 июля 1928 года сообщает:

"Пока Тверской митрополит Серафим твёрдо стоял на позициях Тихона и вёл антисоветскую пропаганду, тверская паства считала его своим духовным отцом, но стоило ему подписать известное воззвание Сергия, заяв­ляющее об отказе от борьбы с советской властью, как чувства верных чад церкви моментально измени­лись.

Серафиму в течении 6 месяцев после этого не по­зволяли служить ни в одном храме Тверской губернии. Примирение состоялось лишь после публичного покаяния Серафима в своих заблуждениях".

"В Серпухове был избит епископ Серпуховской Сергий. Его избили и валяли в снегу за попытку прочи­тать в церкви указ митрополита Сергия о поминовении советской власти".

"Происходят столкновения с пролитием крови. В некоторых местностях верующие вламываются в церкви, где священники поминают советскую власть, и требуют прекращения этого безобразия".

Так поступает находящийся под угрозой жестоких мучений народ русский.

Так думают и православные русские люди за рубежом. Союз русских педагогов заграницей в своём обращении к русским людям заявляет:

"Послание митрополита Сергия, написанное в тюрьме, под угрозой жестоких пыток и мучений, как и то об­стоятельство, что советская власть, терзающая в тюрьме около 200 архиереев и тысячи священников, напрягающая силы убить в русском народе все добрые свойства души, основанные на Законах Божеских и человеческих, и истлевающая души русских детей, всё ещё продолжает существовать, как позор человечества, лишь свидетельствует о том, что место­блюстителю Патриаршего престола, как и блюстителю Царского престола, надлежит быть временно заграницей, где могут быть соблюдаемы в чистоте, и в таковой соблюдаются, заветы и предания русской Соборной и Апо­стольской Церкви. Так было и 1926 лет тому назад, когда Ирод, властвовавший в Иудее, повелел истребить всех младенцев, рассчитывая в их числе погубить и новорождённого Христа Спасителя. Святое семейство Промыслом Божиим было выведено из земли родной в землю чужую, где и пребывало до смерти Ирода. Кому же надлежит быть местоблюстителем Патриаршего пре­стола — должны указать сами иерархи, ушедшие с паствой в землю чужую, и соборное мнение которых не подвержено постороннему давлению. Об этом же проповедует и высокочтимый Иннокентий, Архиепископ Пекинский, поста­вленный на свою кафедру до Всероссийской смуты и не подверженный её влиянию".

Арх. Иннокентий в своём открытом письме к м. Евлогию писал:

"Ваше стремление организовать епархии, находящаяся в нескольких государствах, не серьёзно.

Ваша паства на Волыни. О ней Вы и должны болеть душой и о её спасении молиться. Иначе может показаться, что Вы, покинув своих чад на растерзание волков, забыли о них и ныне гоняетесь в чужих странах за чужими овцами.

Ваши ссылки на то, что Архиерейский Синод не имеет права вмешиваться в Ваши епархиальные дела, кажутся мне странными. Если это так, то зачем же Вы вводили нас, епископов, в заблуждение, когда образовывали Архиерейский Синод и посылали нам от его имени указы.

Мы слушались этих указов, а теперь оказывается, что Вы сознательно вводили нас в преступное заблужде­ние и мы оказались обманутыми Вами. Но это не так.

Вы просто изменили себе и, по Апостолу Павлу, являете себя преступником. Вы являли полное послушание Собору и Синоду, когда это было Вам выгодно, например когда Собор почтил Вас титулом митро­полита. Теперь Вы ссылаетесь на своё послушание патриаршим указам, упуская из виду, что и Патриарх ничего не может делать без Собора епископов.

Кто не с Собором епископов, тот сам себя отколол от церковного общения и, как расколоучитель, подлежит со своими последо­вателями анафеме.

Вы забыли заповедь Спасителя: "По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою" (Ин 13.35). Неужели Вы не понимаете, что в единении сила. Апостолы, связанные любовью, победили мир, показав нам пример.

До глубины души больно, когда видишь, что русские епископы, пребывающее вне досягаемости сатанинской власти большевиков, готовы пресмыкаться перед нею и ради честолюбивых целей терзать Тело Христово на позор всему миру".

_____

Исчерпав все средства увещания, Собор епископов в январе 1927 года постановил предать Евлогия суду епископов, с отстранением от управления епархией и запрещением священнослужения. Времен­ное управление западно-европейскими церквами по­ручить архиепископу Серафиму.

Архиепископ Серафим в своём послании пастве летом 1928 года объявлял:

"Указ митрополита Сергия настаивает на политическом требовании — обязательстве в лояльности к советской власти. От этого требования осво­бождаются митрополит Евлогий, архиепископ Владимир и епископы Сергий и Вениамин, как уже давшие затребованное от них обязательство.

Собор епископов определил:

1). Прекратить сношения с Московской церковной властью ввиду порабощения её безбожной советской властью.

2). Управляться согласно священным канонам и Указу 1920 года.

3). Отвергнуть требование подписки о лояльности.

Акты московской церковной власти о признании советской власти богоустановленной, о лояльности ей, о возношении молений за неё, восхваление её и приглашение радоваться её радостям и печалиться её неудачам, носят на себе печать сатанинской власти.

Что значит радоваться радостям Советского Союза?

Это значит радоваться радостям сатаны, который через советскую власть объявил войну самому Богу, гонит и преследует Святую Церковь издевается над всем святым, разрушает храмы, глумится над святыми мощами и иконами, желает насадить безбожие, порок и беззаконие. Советская власть творит дело дьявола. И неужели мы, православные, можем радоваться радостям дьявола?

Нас призывает к этому церковная власть из Москвы, установившая церковные моления за врагов Христовых, за хулителей Духа Святого.

Нам всем теперь ясно, по какому пути ведут нашу Церковь митрополит Сергий со своим Синодом. Мы должны идти путями, завещанными нам нашим Спасителем, Его Апостолами и великими светилами Православия. Мы помним и завет нашего Патриарха Тихона, осудившего советскую власть и предавшего её анафеме. Оторванные от Родины, мы всё же слышим голоса доблестных исповедников Христовой Церкви, требующих ухода Сергия от власти и прекращающих с ним церковное общение. Таковы голоса местоблюстителя патриарха — митро­полита Агафангела, архиепископа Серафима, митро­полита Иосифа и других иерархов. Находясь под гнётом богоборческой власти, они не побоялись возвысить свой голос против Сергия и вынесли о нём такое же постановление, как Собор заграничных епископов в 1927 году, и также, как и собор епископов, почитают своим главой митрополита Крутицкого Петра.

С ними же и другие иерархи, во главе с митрополитом Петром, страждущие в темницах, как это видно из послания епископов — соловецких узников.

Мы не разрываем духовной связи с Матерью Церковью, мы возносим молитвы за местоблюстителя патриаршего престола — митрополита Петра.

Обязательство о невмешательстве Церкви в политическую жизнь есть сознательный отказ пастырей от борьбы с советским походом против Бога, Церкви и России.

Примирить Православную Церковь и Советский Союз также невозможно, как невозможно примирить веру с неверием, ангела с сатаной, добродетель с пороком.

Верные обязательству об аполитичности должны рабски молчать по поводу всего того, что делают слуги сатаны с нашей Церковью и Родиной.

Мы, свободные русские епископы, также, как и патриарх Тихон, предаём богоборческую власть анафеме. Всех священнослужителей, давших под­писку о лояльности советской власти и запрещённых Собором епископов в священнослужении, объявляем лишёнными благодати Святого Духа, их священнодействия не дают спасительной силы, миряне, которые молятся с ними не спасают, а губят свои души и являются не истинными чадами Православной Церкви, а отпадшими от неё, подлежащими по церковным канонам отлучению от Святой Церкви".

Надо ли говорить, что и это обличение не поколе­бало митрополита Евлогия.

Профессор И. Алексинский в своём обращении к русским патриотам говорит:

"Забыв о своей аполитичности, митрополит Евлогий, "приемлет долг" препроводить иерархам русской зарубежной церкви явно политическое требование о лояльности к советской власти.

Какое объяснение или оправдание для своих действий могут найти те руководители антибольшевицких и военных организаций которые поддерживают общение с Евлогием, принявшим к исполнению большевицкий приказ?

Ведь ясно, что часть Православной Церкви в России, возглавляемая Сергием, поступила в услужение к большевикам и помогает им бороться со стойкими за­щитниками правды Христовой.

Не менее ясно, что и за рубежом часть русской православной Церкви, во главе с Евлогием, пошла за митрополитом Сергием и делается соучаст­ницей гонений на достойнейших иерархов и священников в России.

Могут ли русские люди, хранящие верность национальной России, иметь своим духовным руководителем исполнителя большевицкого заговора?"

Правление русского зарубежного Патриотического Объединения 21 июня 1928 года заявило:

"Все пелены с глаз спали.

Выявилось наличие советской церкви, возглав­ляемой в России митрополитом Сергием, а за рубежом — митрополитом Евлогием.

Вся истинно-православная Церковь, во главе с томящимся в сибирских тундрах митрополитом Петром, идёт против митрополита Сергия. За сатанистов большевиков не молятся сотни иерархов, находящихся и поныне в ссылках и тюрьмах. Им достаточно было бы согласиться с митрополитом Сергием, и они получили бы свободу.

Они предпочитают страдать, но не славословить хулителей Духа Святого".

_____

Эти обличения придавили митрополита Евлогия, и он стал искать поддержки среди иноземных иерархов и прежде всего обратился к Вселенскому Патриарху, который в тяжкие для русской Церкви годы пошёл против Патриарха Тихона, согласился на установление нового стиля, склонился в сторону обновленцев и стал вмешиваться во внутреннюю жизнь русской Церкви.

Обратился Евлогий за поддержкой и к лже-епископу Герману Ааву.

Эстонский священник Герман Аав был Вселенским патриархом Григорием VII без пострижения в монашество поставлен во епископы Финляндские.

Это было явным нарушением канонов как в отношении действий в чужом районе, так и в отношении правил о монашестве. Это был акт явно живоцерковный.

Этот незаконный епископ самозвано возложил на себя монашеский клобук, явился в Финляндию и стал захватывать чужую епархию.

В октябре 1924 года архиерейский Собор заграничной Церкви, при участии митрополита Евлогия, постановил "не признавать епископа Германа главой Православной церкви в Финляндии, считать таковым архиепископа Серафима, и не считать Германа Аава вообще епископом".

Аав стал насильно вводить в церковь новый стиль и поднял гонение на Валаамских монахов за твёрдую приверженность их истинному православию.

Как явный живоцерковец, Аав появляется в светской одежде, весь выбритый, с тросточкой, с кольцами на пальцах, и ходит по улицам под руку с дамами.

Не признаёт Аава епископом и митрополит Крутицкий Пётр. И вот к этому то господину обратился Евлогий с письмом, прося совета и под­держки.

Письмо Евлогия начинается:

"Ваше Высокопреосвященство, милостивый архипас­тырь" и содержит доказательства своих прав в зарубежной церкви, отрицание прав "бесправных епископов эмигрантов" и выражает твёрдое упование "услышать Ваш справедливый голос в защиту истины" и "беспристрастное суждение" о том, что он имеет все бесспорные права на управление русскими церквами в западной Европе.

Заканчивается письмо так:

"Испрашивая Вашего святительского благословения, с глубоким уважением и братской о Христе преданностью имею честь быть Вашего Высокопреосвященства покорнейшим слугой" митрополит Евлогий.

Как низко надо опуститься, чтобы обратиться с такой просьбой к им же осуждённому лже-епископу.

_____

В № 11 журнала "Отечество" в статье "Голос военного" офицер о Церковной Смуте пишет так:

"Наша русская армия всегда была армией христианской, каким было и русское Царство. Христолюбивое воинство было связано с Церковью не только формально, но и об­щим духом служения Правде, служения, в тяжёлые време­на, жертвенного.

Сражаясь с большевиками, мы знали, что наше оружие поднято не только против врагов родины, но и веры, знали, что во всех боях нам сопутствует благословение церкви, и что самая смерть на поле брани может быть лишь праведной пред лицом Божиим.

И знали мы ещё, что одновременно с нашей войной ведётся война за гибнущие души христианские, война, в которой духовенство потеряло убитыми и замученными не меньше, чем потеряли мы. И в нас жила крепкая уверенность, что та часть духовенства, которая вместе с нами вышла за рубеж, полностью продолжает пребы­вать в духовном единении с нами.

К несчастью это уже не так.

Зарубежная часть Российской церкви разделилась надвое, и для той её части, которую возглавляет митро­полит Евлогий, наше дело освободительной борьбы за Россию представляется лишь политикой, от участия в которой они воздерживаются, отделяя себя от нас.

И не просто воздерживаются, а выполняя приказание московского духовного начальства, которое признало власть большевиков.

Обязуются воздерживаться.

Московская духовная власть объявляет:

"Мы, церковные деятели, не с врагами нашего советского государства (это — про нас), и не с безумными орудиями их интриг (это — тоже про нас), а с нашим народом и с нашим правительством (это — про большевиков)".

Митрополит Сергий потребовал от зарубежного духовенства не выступать "против советского прави­тельства", т.е. перестать быть с нами, и дать в том подписку.

Одна часть зарубежной церкви — Собор епископов — отказалась от всякого общения с предавшимся большевикам митрополитом Сергием.

Другая часть — митрополит Евлогий — обещала "не вмешивать церковь в политику", другими словами — перестать быть с нами, русскими военными, чья жизнь имеет теперь лишь одну цель и один смысл — бороться с большевиками, и дала обязательства, которые митрополит Сергий признал удовлетворитель­ными.

Лояльность, потребованная от митрополита Евлогия, заключалась в том, что он отошёл от нас. И Евлогий бросил нас, предпочтя связь с людьми, ставшими в ряды наших врагов. Он теперь не с нами, христианскими воинами, а с ними.

В награду за эту измену от оставлен во главе управления русскими церквами в Западной Европе. Зна­чит достиг, чего добивался.

Этого мало: в доказательство своей "аполитичности" он уже выполняет политическое распоряжение своего московского начальства — потребовал от "Преосвященных Карловацкой группы" выдачи обязательств в лояльности к советской власти, т.е. обязательств отказаться от борьбы с богоборческой властью в России.

Можно ли после этого не утверждать, что митрополит Евлогий, действующий по заданиям наших врагов, является и сам врагом нашего национального дела?"

_____

Но может быть отзыв военных о митрополите Сергии, а в особенности о митрополите Евлогии, слишком несправедлив, односторонен, может быть в нём краски слишком сгущены?

Послушаем в таком случае что говорят о них наши враги, которым они стараются угодить.

Газета большевиков "Набат" в №17 от 20 января 1928 года пишет:

"Святейший Синод выпустил воззвание к церковным организациям, в котором, умильно закатывая к небу глаза, заявляет, что советская власть от бога, что коммунисты по делам своим, дескать, настоящие последователи Христа, и что поэтому мы должны петь в церквах многая лета советской власти и её вождям.

Эти рясофорные жулики прекрасно понимают, что ни советская власть, ни коммунисты, вовсе не просят их о такой услуге, и что безбожники всё равно будут бороться как против черносотенных попов, так и против попов, перекрашенных в розовый цвет".

В №20 той же газеты большевики пишут:

"На одиннадцатом году советской власти, когда даже круглому дураку стало понятно, что советская власть так окрепла, что её голыми руками не возьмёшь, попы решили переменить курс. От хотят подмазаться к советской власти, и так как несть власти, аще не от бога, то они решили поминать во время богослужений советскую власть".

Богоотступники

Не подлежит сомнению, что м. Евлогий стремился к единоначалию. Это доказывается его тайными сношениями с Московской церковной властью, в которых он был уличён на Соборе епископов. Не подлежит, следовательно, сомнению, что он поддался чувству сатанинской гордости.

Но если бы он руководствовался только этим, то не пожелал бы так низко пасть, дойдя до отрицания того, что сам защищал, до признания только тех актов церковной власти, которые одобрены большеви­ками, до принятия к исполнению чисто политического распоряжения из Москвы, выставляя в то же время главной причиной своего отхода от Собора свою аполитичность и его политиканство.

Если бы он руководствовался только гордостью, то не выдержал бы этой лжи и дал бы Собору епископов убедить себя, чего Собор епископов и теперь искренно желает.

Но сущность его отступничества глубже: он не христианин, он не верит в Христа, не верит в Бога. И мы постараемся сейчас это доказать.

В 1924 году он из Берлина переехал на жи­тельство в Париж и здесь сблизился с либералами: Милюковым, Карташовым, Бердяевым, Струве, Демидовым и другими разрушителями монархии. Многие из этих лиц являются членами Братства Св. Софии, возглавляемого социалистом, недавно ставшим священником — протоиереем Сергием Булгаковым.

Это братство основало в Париже "богословский институт" для подготовки будущих пастырей церкви. Оно же, при содействии и денежной помощи "американского союза христианских молодых людей", основало "религиозно-философскую академию".

Собор епископов признал деятельность этого союза вредной для православной церкви, а тесное единение его с религиозно-философской академией, с богословским институтом и христианским союзом русских студентов в Чехии — недопустимым.

Подчинение такому решению Собора лишало митро­полита Евлогия денежных субсидий и влекло за собой разрыв с руководителями софианства, связь с ко­торыми для него дороже православия.

Эту связь он открыто подчеркнул в газете "Возрождение" своим заявлением о том, что уже порвав с Собором, он вернулся на то заседание его, на котором обсуждался вопрос о союзе русских студентов, в Праге чтобы сказать свою речь в защиту этого союза, который, называя себя христианским, упорно не хочет назваться православным.

Главный руководитель Братства Св. Софии и религиозно-философской академии, Сергей Булгаков учит, что после Ветхого и Нового Заветов в на­стоящее время наступает Третий Завет, когда будут открыты новые догматы.

Он же проповедует новое учение о Святом Дух в связи с учением о Св. Софии, которая является существом превыше Богоматери, как бы четвёртой ипостасью Божества.

И в то же время он превозносит язычество, говоря о нём так:

"По своему объёму язычество многомотивнее, а по заданию шире не только Ветхого, но и Нового Завета… Язычество и до сих пор не стало для нас исполнившимся и в этом смысле обветшавшим преданием, "Ветхим заветом", и может быть этим и объясняется то непонятное и загадочное обаяние, которое оно сохраняет над душами и в христианскую эпоху"…

Не ясно ли из этого, что главный учитель будущих священников откровенно сознаётся, что языче­ство для него загадочно обаятельно, что оно шире христианства, в котором, по его мнению, и Новый Завет уже обветшал.

Но этого мало: он учит, что Бог не есть Первопричина всего сущего, и не Творец Мира, а порождение Абсолютного Божества, которое есть бо­жественный фон, божественное Ничто.

Вот его точные слова:

"Абсолютное в сотворении мира, или, лучше сказать, самим актом этого сотворения, порождает и Бога. Бог рождается с миром и в мире.

Бог есть понятие соотносительное тому, для кого Он является Богом…

Для того, чтобы мог быть Бог, должен сущест­вовать мир. Он тоже обусловливает собой бытие Божие"…

"Он Бог не Сам по Себе, а лишь "для человека" шире — для мира".

_____

Итак — по Булгакову бытие Божие обусловлено бытием мира, другими словами: не будет мира — не будет и Бога. Приверженность этого учителя священников к язычеству видна и в том, как он формулирует своё богословское учение.

"Слово Божие есть религиозный миф в писанном слове"…

"Помимо религиозного значения иконы, как таковой этого мифа — вещи, она всегда имеет вполне определён­ное содержание. Это есть мифология в красках, камне и мраморе".

Как бы Булгаков ни лукавил, окружая эти свои изречения философским туманом, всё-таки по его учению выходит, что Бог — ничто, что Слово Божие — миф, то есть вымысел. Как бы он ни старался придать этим словам другой смысл, этот смысл для всех ясен.

Ближайшее знакомство с этими вопросами при­водит к следующему открытию: в той части еврей­ской каббалы, которая называется "Зогар", в главе XII значится:

"Старейший и непостижимейший имеет образ и не имеет никакого образа.

Он имеет образ (Шетну), посредством которого создал мир и охраняет его, но сам в себе Он не имеет никакого образа, ибо необъемлем".

По каббале не должно именовать Бога ни Всеблагим, ни Истинным, ни Всемогущим: "Горе тому, кто осмелится приписать Божеству какое-либо качество, ибо качественность есть свойство конечности"…

Сходство учения Булгакова с каббалистическим несомненно, но "Шехина" каббалы, как "образ" Единого Божества, несравненно выше Булгаковского временного, обусловленного бытием Мира, относительного Бога. Учение Булгакова является варварским и отсталым даже сравнительно с каббалой.

Кажущаяся для неподготовленного туманность учения Булгакова вполне ясна для посвящённых в условный язык теософов, но и для неподготовленных к пониманию его философии ясно, что главный учитель будущих служителей Бога в существование Бога не верит.

Возникает чрезвычайно важный вопрос: чем, как не комедией, являются богослужения этого "протоиерея" Булгакова?

Чем, как не комедией, являются возносимые им на богослужениях молитвы Богу, которого он не признаёт.

Другой преподаватель Богословского института, учитель будущих пастырей церкви, Бердяев, пишет:

"Даже Вселенский Собор, высший орган православия, не обладает формальным авторитетом… Один православный может быть более прав, чем преобладающее большинство епископов.

Мы присутствуем в истории православной церкви при ликвидации не только Петровского, Синодального, но и Константиновского периодов.

Церковь по-новому должна определить своё отношение к миру и совершающимся в мире процессам.

Народы устали от условной лжи внешней церковно­сти"…

Крупнейший из Софианцев, ближайший советник митрополита Евлогия — Карташов — пишет:

"Главное — что в церкви должно воскреснуть пророчество, этот внутренний источник подлинного обновления и новых откровений"…

Здесь уместно напомнить, что Ап. Павел в послании к Галатам учит: "Но если бы даже Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема". Из этого ясно, как должны относиться к учению Карташова о новых откровениях те, кто исповедует Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Карташов это и сознает. Он пишет:

"Ясно, что иерархический авторитет священства в церкви не потерпит пророчества, как государство не терпит анархизма. Поэтому пророческое движение, пророческое творчество мыслится переливающимся за грани канонической дисциплины.

Всё творческое, живое, передовое, чарующее, поистине господствующее, носящее печать молодости, не может поместиться в церкви и выходит из неё…

Церковь продолжает сиять идущим с небесных высот светом вечерним, но дух человеческий не выносит на нём тяготения багряных закатных лучей и порывается в противоположную им Тёмную Сто­рону, ища там встречи с утренними лучами".

Карташов вполне откровенен.

Свет Вечерний — одно из наименований Христа Спасителя.

Свет утренний, Денница, одно из наименований падшего ангела — дьявола. Дух человеческий, соб­лазнённый дьяволом, порывается в противополож­ную от Христа сторону — в темноту, ища встречи с Денницей. Здесь всё ясно.

Вполне согласен с ним и Булгаков, написавший своё сочинение "Свет Невечерний", откуда мы и привели некоторые выдержки.

Итак — учители будущих священников внушают им стремление в противоположную от Христа сторону — к Деннице, подрывают авторитет Вселенских Соборов и даже авторитет Святых Апостолов.

И вся эта дьявольская работа ведётся под покровительством митрополита Евлогия.

На странице 21 книги Князя Горчакова "Возбуди­тели раскола" сказано:

"Прочитав эти измышления Бердяева, Владыко Иннокентий, архиепископ Пекинский, в письме к митро­политу Антонию пишет: большой грех на душе митро­полита Евлогия, что он допустил ближайшего своего помощника и претендента на звание подготовителя кандидатов в священники написать такую статью. Если он не поместит лично от себя отзывы об этой статье и не осудит её, а автора не отлучит от Церкви, то он сам по божественным канонам должен быть отлучён от общения с епископами и лишён епископского сана".

Это было написано за месяц до запрещения Евлогию священнодействовать и до предания его суду епископов.

Но митрополит Евлогий не осмелился осуждать руководителей софианства, так как вполне подпал под влияние масонов, стремящихся через "христианский союз молодых людей" установить всемирную религию, в которой нашли бы своё мсто и еврейство, и магометанство, и христианство, и вероятно даже языче­ство. Один из руководителей этого противохристианского союза, Джон Мотт, на публичном докладе в марте 1927 года заявил, что истинной целью Союза является поддержание интернационального религиозного движения, то есть поглощение православия религиозным интернационалом.

Евлогий не только находится под влиянием масонов, но является одним из главных деятелей этого противохристианского движения. На это указывает его дружба с Булгаковым, Карташовым и Бердяевым, его участие в Лозанне на съезде представителей "112 христианских учений", его защита Минцлова, написавшего статью "Тайна", в которой он оправдывает Иуду предателя, и наконец — демонстрирование им для кинематографа православной церкви, с певчими на клиросе, питомцами богословского института (будущие священники) в качестве паствы, и им самим на амвоне за чтением проповеди.

Комедиантство и неверие Евлогия и его ближайшего окружения вне всякого сомнения.

Под личиной высокого иерарха мы видим усердного слугу сатаны, не только обманывающего свою паству, но и подготовляющего таких же лже пасты­рей, волков в овечьей шкуре, для русского народа.

Русская Интеллигенция и её Руководители

В 1909 году, после первой, неудавшейся, революции, группа опомнившихся революционеров — Булгаков, Бердяев, Карташов, Струве, Франк, Гершензон и другие, издали сборник "Веди". В этом сборнике Бердяев писал:

Основой морального суждения нашей интеллигенции является формула: "долой истину, если она стоит на пути заветного клича — долой самодержавие".

Булгаков, ещё не бывший тогда священником, писал:

"Для патриота теперь нет более захватывающей темы для размышления как… получит ли Россия столь нужный ей образованный класс с русской душой, в противном случае интеллигенция погубит Россию…

Обновиться Россия не может не обновив прежде всего свою интеллигенцию, и говорить об этом громко и открыто — есть долг патриотизма.

Будущее России зависит от того, как самоопреде­лится интеллигенция в отношении религии…

Традиционный атеизм русской интеллигенции сделался само собой разумеющейся особенностью, признаком хорошего тона. Образованность — синоним религиозного индифферентизма…

Нет более важного факта в истории русского просвещения, чем этот… Поразительно невежество нашей интеллигенции в вопросах религии.

Отбрасывая христианство, она верит в естественное совершенство человека, в бесконечный прогресс осу­ществляемый силами человека. Отрицая Провидение, она ставит себя вместо Провидения и в себе видит своего спасителя.

Глубочайшей пропастью между интеллигенцией и народом является разное отношение к религии.

Как бы ни был тёмен наш народ, но идеал его Христос и Ею учение, а норма — христианское подвиж­ничество".

Цитируя Достоевского, Булгаков продолжает:

"Пусть в нашем народе зверство и грех, но вот что неоспоримо есть: он никогда не принимает и не захочет принять своего греха за правду… Грех дело преходящее. Христос — вечен".

И дальше Булгаков говорил:

"Поскольку народ наш обладает таким идеалом, он, при всей своей неграмотности, просвящённее своей интеллигенции. Интеллигенция, как сказал и Достоевский — евангельский бесноватый. Её спасение — только у ног Христа".

Профессор Франк писал:

"Интеллигентское жизнепонимание изгоняет ценности религиозного порядка. Кто любит истину, или, красоту, того подозревают в равнодушии к народному благу, но кто любит Бога, того считают прямым врагом народа".

"В суждении, что любовь к "Небу" заставляет чело­века иначе относиться к "земле" и земным делам, содержится глубоко важная правда…

Революционный интеллигент — воинствующий монах своей веры. От хочет насильственно обратить в свою веру весь мир, а содержание этой веры — чуждое религии обоготворение земного, материального благополучия. Всё подлинно религиозное для интеллигенции прямой и нена­вистный враг"…

"Кучка чуждых миру и презирающих мир монахов объявляет войну миру, чтобы насильственно облагодетель­ствовать его и удовлетворить его земные материальные нужды, причём даже наиболее чистые служители социалистической веры отзываются в партийном соседстве и духовном родстве с грабителями и хулиганами".

Автор русского социал-демократического мани­феста — Струве — писал: "в безрелигиозном отщепенстве русской интеллигенции — ключ к пониманию переживаемой нами революции".

Даже Гершензон в этом сборнике написал:

"Нормальный, душевно-цельный человек не может быть нерелигиозным… Сказать, что наш народ не понимает своей интеллигенции и ненавидит её, значит не всё сказать. Нет, главное — он не видит в интел­лигенции людей: они для него человекоподобные чудовища, люди без Бога в душе".

"Не мечтать о слиянии с народом должна наша интеллигенция, а бояться его и благословлять ту власть, которая охраняет её от ярости народной".

Тогда они прозрели. Теперь, когда самый мрачные предвидения их осуществились, Булгаков, став священником, проповедует, что Бог ничто, что не Бог сотворил мир, а Сам Он является творением человека и существует для каждого чело­века постольку, поскольку человек признаёт Его, что Слово Божие есть миф.

Теперь и он отбросил Христианство и уж не думает, что для России нужна религиозная интеллигенция с русской душой, как думал 20 лет тому назад.

Бердяев стал отрицать вечность Церкви Христо­вой и авторитет Вселенских Соборов и Св. Учителей Церкви, и в то же время с укоризной констатирует, что теперь "не Церковь, а биржа стала господствующей и регулирующей силой жизни…

Бог должен вновь стать Центром всей нашей жизни, нашей мысли, нашего чувства, единственной нашей надеждой и упованием".

Карташов, председатель Государственного Национального Объединения, заявляет:

"Всё живое, передовое, носящее печать молодости, выходит из Церкви и порывается в тёмную сторону — к Деннице" и в то же время он признаёт, что "церковь продолжает сиять идущим с небесных высот Светом Вечерним".

Профессор Франк признаёт, что "глубоко в недрах исторической почвы, в последних религиозных глубинах народной души, было укреплено корнями могучее древо монархии, всё остальное, вся бытовая, общественная и духовная культура, держалось только им"…

Но если Булгаков определённо свернул к ате­изму, если Евлогий объединился с ним, то сколько противоречий, сколько шатания обнаруживают реформаторы с Карташовым во главе.

Не опасны для Церкви такие шатающиеся реформаторы, и ничтожно значение их при ярком свет великого множества просиявших в России новых мучеников за веру, идущих на смерть за чистоту веры православной.

За судьбу Церкви Христовой не надо бояться.

Страшно за тех, кто добровольно склонил свою голову перед безбожниками, кто сложил перед ними оружие, перестал быть воином Христовым, изменил Христу.

Страшно за тех, кто по несознательности следует за этими волками в овечьей шкуре.

Заключение

Я воспроизвёл все доказательства богоотступ­ничества митрополита Евлогия и его сотрудников. Мне остаётся прибавить нисколько слов о важности для России Православия и необходимости всем верным сынам её стать грудью на защиту нашей величайшей святыни.

И от Монгольского ига 500 лет тому назад, и от польского владычества 300 лет тому назад Россия спаслась только верностью Православию.

Церковь православная спасёт Россию и от большевицкого рабства.

Всё в России раздавлено, только Церковь под ударами врагов Христовых закаляется, крепнет, очищается и объединяет народ для борьбы со слугами сатаны.

В России голод. Террор усилен. И несмотря на это, по сведениям издающейся в Берлине маго­метанской газеты, рабочие Серпуховской фабрики в марте этого года потребовали постройки для них Церкви, причём из 2300 рабочих под требованием подписалось 2000.

На фоне этого героизма, глубоко прискорбно доб­ровольное, без давления большевиков, отступниче­ство Евлогия и его последователей.

Но для меня, как военного, особенно тяжело отступничество военных.

Военные объявили себя аполитичными, как будто можно, находясь в изгнании, оставаться нейтральными: не сознавать, кто враги, а кто друзья. Как будто в нормальное время армия в монархии не защищает её от республиканцев, а в республике — от монархистов. Как будто не армия спасла России от ужасов революции в 1905 году.

Если в нормальное время армия является могучим фактором внутренней жизни своей страны, то как же можно говорить об аполитичности военных в изгнании?

Но пока военные признавали своим Верховным главой Великого Князя Николая Николаевича, этим вопросом можно было не беспокоиться. Когда же они лишились такого возглавления, нейтралитет в вопросах государственного строя стал проводиться и в вопросах религии.

Верховный вождь, на котором сосредоточивались взоры всех военных, был верным сыном Пра­вославной Церкви.

Он порвал с Евлогием, молился в храме, находившемся в ведении Собора епископов и этими являл всем военным достойный пример.

Генерал Врангель, главный начальники военных организаций, в письме к графу Олсуфьеву также определённо высказался против Евлогия, о чём и поставил в известность военные организации.

И несмотря на это Начальник Отдела Общевоинского Союза в Болгарии генерал Абрамович проявив особое внимание к ближайшему сотруднику "профессора исторической клеветы" — к Кизеветтеру, когда тот прибыли в Болгарию для чтения лекций против монархии, обнаружил явную недоброже­лательность к прибывшему туда же, для чтения лекций о монархизме, выдающемуся монархическому деятелю Маркову. Обнаружив вражду к монархии и расположение к разрушителям монархии, нарушив этим аполитичность, он и в вопросе единства Церкви Православной показал себя сторонником бунтовщика Евлогия: когда возник вопрос о поручении полковнику Ржечицкому обязанностей церковного старосты в церкви, состоящей в ведении Собора епископов, он воспрепятствовал этому, а через две недели понудил его же принять такие обязанности в церкви, находящейся в ведении Евлогия.

И в Париже, председатель союза Галлиполийцев — генерал Репьев открыто стал на сторону Евлогия, объявив в своём приказе об освобождении священ. Малинина от должности настоятеля храма Галлиполийцев: "да ниспошлёт ему Господь Бог примирение с самим собой и вернёт его в лоно нашей митрополии".

Генерал Репьев не боится оказаться за оградой Святой Соборной Православной Церкви. Для него важнее быть в лоне митрополии изменника Евлогия.

Ни Абрамов, ни Репьев не сознают того, что вполне ясно Франку, т.е. что Россию можно спасти только под знаменем "за Веру, Царя и Отечество", и что без Веры и без Царя — Божьего служителя, её спа­сти невозможно.

Но ещё дальше по пути измены Православию и народности ушли руководители Шанхайского военного Союза.

В 1927 году китайские большевики разрушили православный храм в Шанхае. Шанхайский военный Союз предложил епископу Шанхайскому Симону временно поместиться в своём доме, где находилась и церковь Союза. Приняв это предложение, епископ скоро убедился, что помещающиеся в том же доме политические организации создают атмосферу такой лихорадочной суеты, которая делает совершенно невозможным пребывать там же православной церкви, и потому потребовал от Союза перенести в другой дом или политические организации, или храм. Союз признал это невыполнимым. Тогда епископ оборудовал под храм помещение в одном из ближайших домов и запретил совершение богослу­жений в центре политической борьбы — в помещении Союза.

Группа русских людей накануне перенесения служб в другое помещение устроила епископу в доме Союза возмутительное бесчинство.

Расследование показало, что главные хулиганы, устроившее бесчиние, равнодушны к религии, духовных властей не признают, главнейших христианских обязанностей не исполняли по 10 и более лет, почему не могли иметь никаких оснований так энергично отстаивать сохранение церкви в доме военного Союза, но с другой стороны расследование обнаружило и участие в этом бесчинстве членов Союза.

Руководители Союза решили настаивать на сохранении церкви в своём доме и отправили к епис­копу особую депутацию. Депутация, получив отказ епископа, заявила ему, что Союз будет вынужден за разрешением этого вопроса обратиться в высшей инстанции, и между прочим — к митрополиту Евлогию, тогда уже отстранённому Собором епископов и запрещённому в священнослужении.

Епископ усмотрел в этом угрозу перенести и сюда церковный раскол и сообщил об этом председателю Союза. Правление Союза признало такое заключение епископа неосновательным и вынесло постановление, признающее епископа клеветником. Постановление это оно немедленно сообщило в местные газеты, а председатель Союза — генерал Вальтер — официальным письмом сообщил это оскорбление самому епископу.

Затем Правление Союза обратилось к Великому князю Николаю Николаевичу, главному военному священнику, к архиепископу Пекинскому Иннокентию и к митрополиту Антонию, Отовсюду получив отказ, Союз обратился в Архиерейский Синод, но не ожидая решения Синода описал всё это в двух брошюрах, которые и разослал по всем странам нашего рассеяния, чтобы как можно шире оповестить русских в изгнании, как он относится к духовной власти Православной Церкви.

Решение Архиерейского Синода вероятно не удо­влетворило руководителей Союза. Образовав со сво­ими последователями особый, автономный от местной духовной власти, приход, они сначала просили архиепископа Харбинского Мефодия принять его в своё ведение, а когда и от него получили отказ, то при­соединились к Советской церкви, подчинившись митрополиту Сергию. В настоящее время они нашли и священника, согласившегося пренебречь запрещением местной духовной власти, изъявившего готовность подчиниться митрополиту Евлогию, а, следовательно, и дать подписку о лояльности к советской власти и обязательство не выступать против гонителей Христа — большевиков.

И вот генералы Абрамов, Репьев и Вальтер нарушившие аполитичность, изменившие белой идее, изменившие Христу, остаются представителями зару­бежной военной власти, состоят начальниками организаций, образовавшихся для борьбы с большевиками, а военные организации, не изменившие православию, не решаются возвысить свой голос против них, стремясь к единению "во что бы то ни стало".

Христос сказал: "не мир принёс Я на землю, а разделение".

Своим ученикам Он заповедал:

"По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою" (Ин 13.35).

Между собой, но не со слугами сатаны, врагами Христа.

Апостол Павел сказал:

"Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми" (Рим 12.18).

Если возможно, но не во что бы то ни стало.

Во втором послании к Тимофею он писал:

"Держись правды, веры, любви и мира со всеми призывающими Господа от чистого сердца" (Гал 11.22)

В послании к Коринфянам он писал:

"Я писал вам не сообщаться с блудниками. Впрочем не вообще с блудниками, так, как тогда вам надлежало бы выйти из мира… Внешних судит Бог. Извергните развращённого из среды вас".

Не ясно ли, что Евлогий и Булгаков, прекратив борьбу с большевиками, гонителями Христа, изменили Христу, и что все, следующие за ними и раскалывающие последнее прибежище русского народа — Церковь Православную, являются изменника­ми русскому делу.

Не ясно ли, что как изменившие Христу Евлогий и Булгаков извергнуты из среды пастырей церкви, так и военные, следующие за ними, как изменники русскому делу, должны быть извергнуты из среды военных.

"О, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тёпл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя…" (Откр 3.15-16).

М. К.

___________________

*Митрополит Евлогий в своём послании от 12 июля 1928 года сравнивает митрополита Сергия со святым митрополитом Алексием, "который не усомнился для блага Церкви поехать в Орду и вступить в общение с татарским ханом, чтобы полу­чить от него ярлык, или грамоту, обеспечивающие известные права Церкви".

Ничего идейного общего между татарами и коммунистами нет. Коммунисты, насильственно правящие Россией, и идейно и на деле являются озлобленными врагами веры Христовой и всякой религии вообще, служителями дьявола. В Орде же, ещё при жизни Александра Невского совершались беспрепятственно православные богослужения, а с 1261 года Святым митрополитом Кириллом учреждена там особая Сарская епархия. Ещё предместнику Св. митрополита Алексия в 1313 году выдан был ханом Узбеком ярлык, в котором говорилось: "кто, дерзнёт порицать веру русскую, кто обидит церковь, монастырь, или часовню смертью да умрёт".

В самом семействе хана были христиане, и на собственном иждивении он содержал духовных лиц греческого исповедания, которые открыто отправляли своё богослужение в церкви, помещавшейся перед большой палаткой хана.

В виду этого отдельные случаи мученичества за веру христианскую под властью татар имеют очень мало общего с систематическим гонением коммунистов-большевиков веры православной.

Источники

Архиепископ Иннокентий. О Церкви.

О Соборности.

Открытое письмо митрополиту Евлогию.

Н.Е. Марков. Правда о Смуте Церковной. Антихристово пленение.

Уничтожение Бога.

Откровения язычества.

Войны тёмных сил.

Н. Д. Тальберг. Церковный раскол.

Гнездо Церковной Смуты.

Правда о заветах Патриарха.

Подсоветская церковь.

Граф Олсуфьев. Мысли Соборянина о Церковной Смуте.

Граф Граббе. Корни Церковной Смуты.

Князь Горчаков. Возбудители раскола.

Итоги политики митрополитов Сергия и Евлогия. Профессор Алексинский. К русским патриотам. Правление Русского Патриотического Объединения:

К русским православным людям.

Полковник Чистяков. Открытое письмо к митр. Евлогию.

Газета Отечество. 1926 года.

Журнал Отечество. 1927 и 1928 г. г.

Журнал Двуглавый Орёл. 1926-1929 г.г.

М.[ихаил] В.[икторович] К.[олобов]. Церковная смута. Тяньцзинь: Тип. А.И. Серебренникова и К°, 1929, 66 с.

Метки: рпцз, генерал колобов

Печать E-mail

• Назад
• Вперед