Отвергающие покаяние. Об одной из граней модернизма
24 апреля 2013 г.В неделю Великого Поста, названную в честь преп. Марии Египетской, невозможно не думать о покаянии. В переводе с греческого покаяние означает изменение сознания.
Но это таинственное мистическое изменение души не касается модернистов. Они изменяться не хотят. Во-первых, потому что это больно, ведь в настоящем покаянии есть некоторые моменты переживаемого опыта смерти. Поэтому часто это очень болезненный процесс – идет процесс умирания человеческой самости, то есть непосредственной части самого человека. Во-вторых, есть альтернатива этому болезненному изменению: можно попытаться изменить мир и Церковь, а себя любимого оставить так, как есть и будет всегда.
Придумать для своего оправдания можно все, что угодно, например, такое: необходимо открыть врата Церкви для мира, чтобы при помощи так называемого aggiornamento Церковь сделать понятнее людям. Интересно отметить, что сами люди модернистов об этом не просят. Ведь неверующие не ходят в Церковь не потому, что их пугают длинные службы или им непонятен славянский язык, а потому что они не хотят менять свою жизнь и расставаться с теми страстями, с которыми они срослись душей и телом. То есть они не хотят идти каяться. Поэтому посылка о том, что Церковь нужно приблизить к миру, несостоятельна, и придумана самими модернистами для своего же оправдания в грехе. Ведь, именно они, перешагивая порог Церкви, не хотят изменяться сами. А Христос не может родиться в душе, которая сама не хочет быть Домом Божиим.
По сути, модернисты ведут борьбу со спасительным покаянием, которое их же самих может спасти. Но они осознанно отвергают Христа и выбирают грех и, падая в пропасть ада, до конца лживо прикрываются флагом Святого Евангелия, вовлекая в свое пагубное учение людей и таким образом лишая их покаяния.
Вот пример. Зачем женщинам, совершившим аборт каяться, если Православная Церковь не выступает за прекращение абортов? Ведь «мир сегодня такой запрет не примет». Такая модернистская позиция создает иллюзию приемлемости и нормальности смертного греха аборта. Все ушли отговаривать женщин от абортов, но нет ни одного, кто бы призывал остановить кровавую многомиллионную казнь младенцев. Все довольны – Церковь получает на так называемую антиабортную работу государственные гранты, а всем совершившим смертный грех каяться не нужно, ведь все так делают, и Церковь это останавливать сегодня не собирается. Но больше всех доволен дьявол. Он знает, что совершившие смертные грехи могут покаяться, потому что Мария Египетская не только покаялась, но и стала святой. Поэтому так важно для дьявола не допустить человека до покаяния.
Модернисты изгоняют покаяние из жизни и Церкви незаметно и как бы потихоньку, отвоевывая у человека одну позицию за другой, завораживая их, например, сказками о том, что Бог – это такая любовь, что и каяться не обязательно. Они не хлопают дверью, закрывая для грешников ворота в Царствие небесное, они делают все тихо. Главное, чтобы люди одурманенные рассказами и проповедями о безпокаянном житии, продолжали думать, что находятся на пути к спасению собственной души.
Мария Египетская вошла в историю Церкви, показывая нам запредельное покаяние и нереальный подвиг для современного человека. Но, тем не менее, мы знаем, что так было: она блудница из блудниц, восстала из мертвых именно при помощи покаяния и плача о своих грехах, которые она убивала вместе со своим телом в пустыне. Где эти пределы? Мы точно не знаем, потому что их устанавливает Сам Бог. У каждого свой подвиг покаяния, нужно только захотеть. Но для этого нам немощным православным нужны примеры, которые бы воодушевляли бы нас на этот подвиг. А какие примеры в дни Великого Поста видим сегодня мы?
Вечером 20 апреля, то есть в субботу 5-ю Великого Поста, в лютеранском кафедральном соборе Святых Петра и Павла в Старосадском переулке прошло исполнение оратории митр. Илариона (Алфеева) "Страсти по Матфею”. В царствие Николая Второго в России закрывались театры, и дворянство отказывалось от приемов и танцев. А тут в самый разгар Великого поста решили грянуть! Если бы в бывшем здании «Диафильма» (ныне лютеранская церковь) давал концерт Гергиев, проблемы бы не было. Но митр. Иларион был одет в черную рясу и белый клобук, то есть он по должности – православный митрополит. Что же он творит? Осуществляет эксперименты по подмене духовных ценностей на культурные в протестантских заведениях. Хотя, может быть, он сам свои модернистские экзерсисы и относит к области духовного.Понятно, что митрополиту было бы приятнее, если бы его «шедевры» звучали в родном православном храме. Думается, что это не за горами, мы сегодня находимся на пути к тому, чтобы на литургии на гитаре исполняли «Дорогой длинною, да ночкой лунною…» или пели арии из оперы «Иисус Христос…». Так Церковь превращают в одно из обычных земных учреждений. В католичестве она все больше напоминает театр, особенно, после того, как католические священники в США вышли на службу в разноцветных шапках джокера, то есть сатаны. Вся эта вакханалия приветствуется на модернистских сайтах.
На «Православии и мире» написали восторженную статью с заголовком «Митрополит Иларион призвал московских лютеран сохранять традиционную христианскую нравственность». Из чего следует, что для православия и для лютеран есть некая общая традиционная христианская нравственность. По словам митрополита, сегодня некоторые нехорошие лютеране на западе уклонились от традиционного пути (читай, легализовали содомские непотребства, рукоположили женщин в епископы и т.д.), а наши русские лютеране-де стоят еще в истине. Об этом явлении в своем блоге правильно заметил guayr, написав, что «дружба с «правмиром» есть вражда против Бога».
Сегодня мир стоит – против Церкви, дьявол – против Бога, а конкретный модернист Осипов или Кураев – против Иисуса Христа. Вечные примеры, Святые и Преподобные, герои и истины веры, данные Богом для спасения православной души – против новых богословов и новых композиторов. Кто пойдет каяться, прослушав ораторию митр. Илариона (Алфеева) "Страсти по Матфею”? Все пойдут домой чай пить, а кто-то может еще и закурит у телевизора, по примеру о. Александра Шмемана.
"Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче”. Эти двери ведут ко спасению души, потому что предел покаянию есть – это Воскресение и никто не сможет у нас его отнять.